Материя, ткань, ее структура, способ существования в пространстве произведения (начиная с античных драпировок) на протяжении веков интересовали художников. Огромный интерес к тканям можно отметить в викторианскую эпоху, когда появилось движение «Искусство и ремёсла» во главе с Дж. Рёскиным и У. Моррисом. Изысканные рисунки тканей можно увидеть в работах художников-прерафаэлитов, а в России этой эстетикой отмечено творчество художника Ф. Боткина, полотна которого словно сотканы из живописной «ткани модерна». Художник парижского Русского Зарубежья Александр Серебряков создает для английского текстильного промышленника Гарольда Кобба полиптих, посвященный производству тканей. Необычна и история создания и сами эти полотна, визуализирующие процессы производства текстиля в XVIII веке.
Человек существует в окружении ткани — это заметная часть интерьера домашнего и общественного пространства: А. Серебряков («Дубовая комната в поместье Дичли близ Оксфорда»), Б. Анисфельд («Голубая комната»), А. Бенуа («Зеленый салон императрицы Марии Александровны, Гатчина»).
Ткань как важнейшая составляющая костюма отражает личность человека: Н. Гончарова («Испанка в черной мантилье»), А. Фонвизин («Портрет Валерии Паустовской»).
В костюмах и декорациях к театральным постановкам ткани помогают режиссеру и художнику во всей полноте раскрыть образы персонажей и то, что с ними происходит на сцене: эскизы А. Бенуа, К. Зданевича, М. Добужинского, Ю. Пименова и др.
Рисунок на ткани отражает дух своего времени — в авангардных поисках художников 1910–20-х годов рождалась стилистика новой эпохи: эскизы тканей О. Розановой, Н. Удальцовой, В. Ермилова, композиции, созданные для художественной артели в Вербовке.
Живая ткань художественного произведения объединяет в себе и авторскую идею, и методы ее воплощения, и личностное восприятие зрителя. О жизни конца 1920-х ярко повествует темпера М. Курзина («Карусель»), реальность крестьянского быта преобразуется в портрет материальной культуры у К. Рождественского («Снопы в поле»), абстрактные поиски обнажают структуру живого организма в работе А. Ланского («Кузнечик»).
Работы А. Харитонова («Королева в пути») и В. Ситникова («Фигура») обладают музыкальностью, рождаемой тончайшими нюансами света и цвета. Свое представление о природе, времени и мироздании передает языком символов Д. Плавинский («Скат. Рождение человека»), а острая экспрессивная манера Э. Неизвестного («Кентавр без рук», «Одиночество») апеллирует к эмоциональному зрительскому восприятию.
«Одухотворенная талантом мастера, живая материя произведения искусства изменяется во времени, развивается вместе с ним и привлекает к произведению интерес новых поколений зрителей», — отмечают в галерее «Элизиум».